Толстой отмечал юбилей 

Ясно поляну накрыл 

И всех своих близких друзей 

На этот банкет пригласил. 


Тютчев забил заразу, 

курили за гаражом. 

Пушкина убило сразу, 

Лермонтова потом. 

Достоевский напился в хлам, 
К старушке стал приставать. 
Ударил ее топором, 
Быстро домой – и писать. 

Гоголь с собою в душ 
Взял двух крестьянских девчат, 
Напились текилы и с ним 
Мертвые в душе лежат. 

Пушкин съел больше всех, 
В кусты забежал он на миг, 
Памятник нерукотворный 
Себе за кустами воздвиг. 

Мама Толстого пошла 
В баню хлестать коньяк 
А вслед за мамой туда 
Мамин зашел Сибиряк. 

Тютчев в тютю бухой, 
Достоевский достал девчат, 
Белинский в одном белье, 
Рылеев рылом в салат. 

Пушкина няня легла, 
В спальне устроив бардак, 
Няня легла не одна, 
Мамин с ней лег Сибиряк. 

На карете лихой сутенер 
За крестьянками прикатил, 
Толстой дал ему сто рублей, 
Крепостное право продлил. 

Разбушевался Крылов, 
Вырвал у Пришвина хвост. 
Хотел еще Блока избить, 
Но Блок поставил блок. 

Есенин стихи написал, 
Пошел к проституткам в кабак. 
Есенин пошел не один, 
С ним Мамин пошел Сибиряк. 

Некрасов прекрасно бухнул 
И стриптиз заказал, 
Кричал он всем бабам «Ура!» 
И лифчики в воздух бросал. 

Тургенев Цветаеву взял 
И поступил он с ней так, 
Как поступает со всеми 
Мамин всегда Сибиряк. 

Анну Ахматову Блок 
Пьяный в кусты завалил, 
И в памятник нерукотворный 
Случайно рукой угодил. 

Герцен заснул под столом, 
Герцен конечно дурак. 
К нему, чтобы не разбудить 
Мамин ползет Сибиряк. 

Герцен проснется с утра, 
Руками ощупает зад, 
И будет думать всю жизнь: 
Что делать и кто виноват. 

Танцует для телок Фет, 
Фет для них песни поет, 
Фет – неприкольный поэт, 
Фету никто не дает. 

Некрасов кричит «Ура!», 
Ему привезли порошок. 
Вот кому на Руси 
Действительно жить хорошо!