Мне ненависть тех, кто рядом, привычнее чашки риса,
И пыльной тоскою пахнут уклады Общества Душ…
Но вы же сами когда-то меня называли лисом!
Так что ж удивляться побегу в манящую тайной глушь?

С детства – или со смерти? – липнет к лицу улыбка,
Лживою лисьей маской, насмешками над табу.
Я сполна получаю за сделанные ошибки,
Но этим плачу за возможность выбрать свою судьбу.

День за днём с неизменной улыбкой иду по краю обрыва,
Рискуя не удержаться, сорваться в какой-то миг.
А то, что бывает страшно, и больно, и некрасиво…
Так это даже забавно. И, знаете, я привык.

Вставая после ударов, я продолжаю смеяться,
Слёзы – это для слабых. А к слабому мир жесток.
И пусть в лицо или в спину меня называют паяцем –
Попасть под мою улыбку боятся, как под клинок.

А что ушёл без оглядки… Прощаться – плохая примета!
Врать, что вернусь, не буду. Аканна. А может, лень…
И ненависть хлещет в спину порывами зимнего ветра,
И цифра три на хаори заметна, словно мишень.

Один на один с собою, когда притворяться не нужно,
С лица отпущу улыбку, и привалюсь к стене…
Но без меня в Сейрейтее вам разве не будет скучно?!
Ну… нет так нет.
Саёнара.
И всё-таки – гомен нэ…