Тысяча воздушных шаров, улетающих в небо,
Как жизнь одного человека.
Послужит примером отказ от хлеба и зрелищ в раю аскеза,
Под постоянным прессом потребностей.
Вечный обман и самодеструкт ведут нас в каменный лес
И механический шум, где я, малахольный шут,
Пишу свою оду борьбе с тупость.
Перешагивая пропасти, всматриваюсь в бездну,
А моль тополиная лезет в окна, к свету, сквозь москитную сетку.
Под этику устремления самоцели,
По лунной дороге бегут скованные в цепи поколения "next",
Банчущие секс и рвоту.
И высшая порода стала сводной сестрой уродства.
Глубокая печаль - её много, она, как моча, течёт по каналам,
Пока ты ломаешь слова. И внутренности крутит по утрам.
Мантра оправдания бьёт, как кнутик.
Птицы летают всё выше, а тех, кто по земле ходят, сушат всё сильнее,
Их лица всё белее.
Мы ждём, пока они околеют в судорогах и их унесут,
Вынесут. Это самосуд. Посуда переполненная супом "хай боб".
Художества вселенной, как паук, плетущий паутину.
Синдром отмены усугубит рутину. 
Твои личные тараканы пульсируют в шишковидной железе по спирали.
Последовательность Фибоначчи прерывали ранее.