Ты жива еще, моя старушка?
 Жив и я. Привет тебе, привет!
 Пусть струится над твоей избушкой
 Тот вечерний несказанный свет. 

Пишут мне, что ты, тая тревогу,
 Загрустила шибко обо мне,
 Что ты часто ходишь на дорогу
 В старомодном ветхом шушуне. 

И тебе в вечернем синем мраке
 Часто видится одно и то ж:
 Будто кто-то мне в кабацкой драке
 Саданул под сердце финский нож. 

Ничего, родная! Успокойся.
 Это только тягостная бредь.
 Не такой уж горький я пропойца,
 Чтоб, тебя не видя, умереть. 

Я по-прежнему такой же нежный
 И мечтаю только лишь о том,
 Чтоб скорее от тоски мятежной
 Воротиться в низенький наш дом. 

Я вернусь, когда раскинет ветви
 По-весеннему наш белый сад.
 Только ты меня уж на рассвете
 Не буди, как восемь лет назад. 

Не буди того, что отмечталось,
 Не волнуй того, что не сбылось,—
 Слишком раннюю утрату и усталость
 Испытать мне в жизни привелось. 

И молиться не учи меня. Не надо!
 К старому возврата больше нет.
 Ты одна мне помощь и отрада,
 Ты одна мне несказанный свет. 

Так забудь же про свою тревогу,
 Не грусти так шибко обо мне.
 Не ходи так часто на дорогу
 В старомодном ветхом шушуне.