Нас у бабуси раньше было двое:
                            
Я серым был, мой брат был бел и вот
                                 
Как раз под прошлый високосный новый год
                   
Я получил крещенье боевое,
                             
А брат мой - дробь и яблоки в живот.     

                              
   А ведь когда-то гуси были в чести,
                            
   Ведь даже Рим они сумели спасти.
                             
   Да нам и целый батальон - ерунда:
                                     
   Что с других - бульон, то с гуся - вода! 

Он лег на стол гусятиной безликой,
Он кончил путь бабусиной едой,
Я ж, удрученный этакой бедой,
Враз поседел и сделался заикой,
Да, я не белый, братцы, я совсем седой.

   А если б нас не уводили на пир,
   То мы спасли б не только Рим, но и мир,
   Пощипали б легион только так,
   Что с других мильон, то с гуся пятак!

Да, мир суров, но я усвоил вкратце
Мысль одного ветеринарного врача,
Он говорил: "Гусь должен гогоча,
С никчемным серым прошлым расставаться..."
И я расстался, задал стрекоча...

   Но я смеюсь и что смешнее всего -
   Что впору мне спасать себя самого,
   Вот такие, Боже мой, чудеса,
   Что другим [по-моему всё роса.]

И ту в дверь сторожки кто-то постучал. Слышите? Звери удивленно переглянулись.
Уж больно осторожный был стук. Бык или ослик стучали бы иначе. Тем не менее,
баран взял на себя смелость и дверь отворил. На пороге собственной персоной
стоял Дедушка Мороз, а при нем была Снегурочка, да ещё с большим-большим мешком.
Выглядели они несколько несуразно. Можно даже сказать - подозрительно. Впрочем
ни гусь ни свинка знать не знали, как выглядят настоящие Дед Мороз и Снегурочка,
а баран вообще был убежден, что таковых не существует на самом деле. Поэтому
непрошеных гостей впустили, но к столу пока приглашать не стали. Дедушка Мороз
затащил свой неподъемный мешок в сени, переглянулся со Снегурочкой хищным взглядом
и затянул приветсвенную песенку. Причем мешок при этом тоже пел каким-то странным
голосом.