Вот был город как город, а стал затопленный батискаф, 
Словно все тебя бросили, так и не разыскав, 
Пожила, а теперь висишь как пустой рукав 
У калеки-мальчика в переходе. 

Да никто к тебе не приедет, себе не лги. 
У него поезд в Бруклин, а у тебя долги, 
И пальцы дрожат застегивать сапоги 
Хоть и неясно, с чего бы вроде. 

Дело не в нем, это вечный твой дефицит тепла, 
Стоит обнять, как пошла-поехала-поплыла, 
Только он же скала, у него поважней дела, 
Чем с тобой тетешкаться, лупоглазой; 

То была ведь огнеупорная, как графит, 
А теперь врубили внутри огромный такой софит, 
И нутро просвечивает нелепо, и кровь кипит, 
Словно кто-то вот-вот ворвется и возопит: 
«Эй, ты что тут разлегся, Лазарь?..» 

Полно, деточка, не ломай о него ногтей. 
Поживи для себя, поправься, разбогатей, 
А потом найди себе там кого-нибудь без затей, 
Чтоб варить ему щи и рожать от него детей, 
А как все это вспомнишь – сплевывать и креститься. 

Мол, был месяц, когда врубило под тыщу вольт, 
Такой мальчик был серафический, чайльд-гарольд, 
Так и гладишь карманы с целью нащупать кольт, 
Чтоб когда он приедет, 
было чем 
угоститься.