Сочинение это совсем небольшое, оно идёт всего 12 минут, но, в то же время, в нём всё время ощущается какое-то балансирование между камерной музыкой и почти концертной, то есть здесь есть вторжения контрастной, как будто совершенно чужой, музыки — такие вот, почти барочные, фигуры, построенные на трезвучиях и идущие piu mosso, — это как будто, немножко, как видение из другого мира; оно появляется и в начале, и в конце пьесы; и здесь же есть довольно развёрнутая и довольно трудная сольная каденция виолончели, которая расположена, правда, ближе к началу, чем в концу, то есть не так, как обычно. Но в целом, всё-таки, музыка выдержана в достаточно спокойных тонах, она очень серьёзная, очень сдержанная и кантиленная по природе.

Основной принцип изложения материала здесь канонический.

И язык здесь достаточно традиционный, во всяком случае не такой, как в большинстве других моих сочинений, потому что всё время возникают прямые и ясные тональные аллюзии, появляются даже отдельные тональные аккорды самого Гайдна. Ну, и, естественно, когда появляется сама тема Гайдна в своём, так сказать, первозданном своем виде, она, конечно, идёт в настоящей тональности Гайдна.

Пьеса эта была написана мной по просьбе Ивана Монигетти — очень хорошего виолончелиста, с которым я много и всегда с удовольствием работал. Сочинение приурочивалось к юбилею Гайдна, по-моему, к 150 со дня его рождения.

А премьера состоялась в Доме учёных, в Москве, где эта пьеса и была исполнена вместе с обоими концертами. Солировал, естественно, сам Монигетти, а камерным оркестром дирижировал Павел Коган.