Я к вам пишу случайно; право,
 Не знаю как и для чего.
 Я потерял уж это право.
 И что скажу вам? -- ничего!
 Что помню вас? -- но, боже правый,
 Вы это знаете давно;
 И вам, конечно, все равно.
 И знать вам также нету нужды,
 Где я? что я? в какой глуши?
 Душою мы друг другу чужды,
 Да вряд ли есть родство души.
 Страницы прошлого читая,
 Их по порядку разбирая
 Теперь остынувшим умом,
 Разуверяюсь я во всем.
 Смешно же сердцем лицемерить
 Перед собою столько лет;
 Добро б еще морочить свет!
 Да и притом, что пользы верить
 Тому, чего уж больше нет?..
 Безумно ждать любви заочной?
 В наш век все чувства лишь на срок;
 Но я вас помню -- да и точно,
 Я вас никак забыть не мог!
 Во-первых, потому, что много
 И долго, долго вас любил,

 Потом страданьем и тревогой
 За дни блаженства заплатил;
 Потом в раскаянье бесплодном
 Влачил я цепь тяжелых лет
 И размышлением холодным
 Убил последний жизни цвет.
 С людьми сближаясь осторожно,
 Забыл я шум младых проказ,
 Любовь, поэзию, -- но вас
 Забыть мне было невозможно.
 И к мысли этой я привык,
 Мой крест несу я без роптанья:
 То иль другое наказанье?
 Не все ль одно. Я жизнь постиг;
 Судьбе как турок иль татарин
 За все я ровно благодарен;
 У бога счастья не прошу
 И молча зло переношу.
 Быть может, небеса Востока
 Меня с ученьем их пророка
 Невольно сблизили. Притом
 И жизнь всечасно кочевая,
 Труды, заботы ночь и днем,
 Все, размышлению мешая,
 Приводит в первобытный вид
 Больную душу: сердце спит,
 Простора нет воображенью...
 И нет работы голове...
 Зато лежишь в густой траве
 И дремлешь под широкой тенью
 Чинар иль виноградных лоз,
 Кругом белеются палатки;
 Казачьи тощие лошадки
 Стоят рядком, повеся нос;
 У медных пушек спит прислуга.
 Едва дымятся фитили;
 Попарно цепь стоит вдали;
 Штыки горят под солнцем юга.