В Нижнем Новгороде с откоса 
чайки падают на пески, 
все девчонки гуляют без спроса 
и совсем пропадают с тоски. 

Пахнет липой, сиренью и мятой, 
небывалый слепит колорит, 
парни ходят — картуз помятый, 
папироска во рту горит. 

Вот повеяло песней далёкой, 
ненадолго почудилось всем, 
что увидят глаза с поволокой, 
позабытые всеми совсем. 

Эти вовсе без края просторы, 
где горит палисадник любой, 
Нижний Новгород, Дятловы горы, 
Ночью сумрак чуть-чуть голубой. 

Влажным ветром пахнуло немного, 
лёгким дымом, травою сырой, 
снова Волга идёт как дорога, 
вся покачиваясь под горой. 

Снова тронутый радостью долгой, 
я пою, что спокойствие — прах, 
что высокие звёзды над Волгой 
тоже гаснут на первых порах. 

Что напрасно, забытая рано, 
хороша, молода, весела, 
как в несбыточной песне, Татьяна 
в Нижнем Новгороде жила. 

Вот опять на песках, на паромах 
ночь огромная залегла, 
дует запахом чахлых черёмух, 
налетающим из-за угла, 

тянет дождиком, рваною тучей 
обволакивает зарю, — 
я с тобою на всякий случай 
ровным голосом говорю. 

Наши разные разговоры, 
наши песенки вперебой. 
Нижний Новгород, Дятловы горы, 
Ночью сумрак чуть-чуть голубой.