вынашивай идею произвола, ты все еще свободен в этой мысли.
воспламеняюсь за три слова.
угадай, какой мой образ жизни?
какой твой самый изощренный способ слиться, когда смотрят пристально
в душу? съебаться тут же. и я уже горю,
если ты страдаешь от себя, то не ищи утешения в людях,
горюй. комната - аквариум соленых вод,
но я внезапно открываю окна. 
о нет, тебе никогда не смириться,
о нет, тебе низачто не забыть. 
слабые ищут утешения в принципах,
но правила и нормы им всем так мешают жить, правда?
мы строим свой корабль в бухте под названием 
"куда же плыть надо", и уже пора сваливать,
помнишь меня? мы вместе возводили сваи,
но забудь об этом, они странные, они не с нами

я называл их всех океаном,
мой омут больной пустоты,
затем увидел море рядом,
оно больше, чем ты.

вскрытые вены плевали дерьмом,
в мире, где пряничный дом сомневается, что съедобен.
твои истории меня так тронули
умом,
и вдруг задышит то, что часто топим.
что в этих венах, кроме морской пены и корма
для хлопающих ртами бедных и гордых?
для утопающих в линкорах в собственных портах
и висящих на украшениях собственных воротов.
густая слизь из обузданной прорвы,
в каждом из этих окон я вскрываю свое горло.
сердце заставит нас медленно биться
в истериках, я вновь пишу эти прозрачные письма
из болеющей головы бездельника. 
стремимся туда, где лучше, увы, но здесь везде никак.
вера в вечную любовь - мой парусный фрегат, земля
близка, но было бы неплохо сначала найти себя.

я называл их всех океаном,
мой омут больной пустоты,
затем увидел море рядом,
оно больше, чем ты.