Я постелю листы под непокорные чернила,
Художнику, кто машет в темноте,
Так хаотично и чуждым глазом неумело,
Но странности так часто приводят к красоте.

Я дам отчаянию мозолистые руки,
Чтобы карабкалось в порезах темноты.
Отождествляя хрипом всю синергию дарбуки,
Врывалось светом в падшие умы.

Я подарю сомнениям законченные мысли,
Надрыву горла по глотку воды:
Пускай они все переводят в числа,
Я остаюсь поклонником природной наготы.

Скитальцам поводы вернуться,
Всем одиноким - мятых простыней,
Заблудшим истины коснуться  -
Король - кто одевает голых королей.

Все бредни в жаждущие уши:
Порой в них больше чистоты.
И в человеке, как яблоку от груши:
Отличие во вкусе, а не в цвете кожуры.

Я обрисую серый сгустком акварели
Под негодующий людской стереотип.
Что не дописано, на кухнях спели,
Что не воспето, переходит в крик.

Всем мотылькам оправданности света,
А шелкопрядам альтернативу новизны
И кто не оборачиваясь уходит летом -
Воспоминаний лишь только до зимы.

Кто сделал шаг - его же сделать в кубе,
Кто дал другую жизнь, не отдавать свои.
И счастье не в количестве колец на срубе,
А в глубине значения  прорытой колеи.

На плечи , что поникли, положу ладони
И чтоб не обернуться, а все понять и так.
Скакуны всегда начинаются с пони,
Ну а гений для всех это просто чудак.

Ну вот, раздал я все, стою один и пуст -
Все крикнули бедняк, я прошептал: –«Свободен».
И понимаешь, в сей анорексичной круговерти чувств,
Нет, я не пуст, вам не понять насколько я наполнен.