Каждый волк в овечьей шкуре
Рвет живот себе зубами,
Ненавидя в себе волка или может быть овцу,
Увидав себя в натуре как пустой мешок с костями,
Поклоняется двустволка только мясу и концу.

Что ж, не будем их за это 
Обижать и пустословить!
Нам бы вам бы высечь разом 
Контур выхода из тел.
Вот он, Луч Огня и Света, 
Помогает жит и строить
Кораблям и водолазам 
Планы их совместных дел.

А у нас иные дали в изумрудах и намеках,
В испытаньях и победах в запредельных городах,
Где в закрытом мега-зале я лежал в кровоподтеках,
И ко мне в хрустальных кедах шел живой Господень Страх.

Он поднял меня и вынес
И покруче пистолета
Он был в эти полсекунды,
В эти дрогнувшие дни,
И за мной пролез и вылез
Умиравший было где-то  
Дикий свист морской полундры,
Голос Матери: «иди!»