Это экзотика, романтика, мокнешь без зонтика,
Ждешь, позвонит тебе, нервно потирая сотик.
Среди вставленных на все соток заниженных тазов,
Всё так летит куда-то без тормозов или это зов?

Это сон, Мендельсон, парень в рваных кальсонах,
Пославши всё нах*й, скрутивший взрывного косого.
Как она пахнет, образ её кровью как в пах бьет,
На, рубай, бьем. Всему миру крикнием: "Аdios"!

Вместе курим через нести, снова на том же месте,
Лет через двести, мой любимый ровесник.
Тут в отражении лужь и разбитых зеркал,
Я в узелках твоих глаз, цвета василька.

Вместе курим через нести, снова на том же месте,
Лет через двести, мой любимый ровесник.
Тут в отражении ложь и разбитых зеркал,
Я в узелках твоих глаз, цвета василька.

Не засекал время, когда вылетали из пади-ка,
Ты, как всегда, хотела, но всё же вышла без фотика.
И кто бы мог подумать, что в беленьких бантиках,
Ты могла скрывать граммы галименьких на*котиков.