Когда взошло твое лицо, 
над жизнью скомканной моею,
вначале понял я лишь то, 
как скудно все, что я имею. 
Но рощи, реки и моря 
оно особо осветило 
и в краски мира посвятило
 непосвященного меня. 
Я так боюсь, я так боюсь
конца нежданного восхода, 
конца открытий, слез, восторга,
но с этим страхом не борюсь.
Я помню – этот страх
и есть любовь. Его лелею, 
хотя лелеять не умею,
своей любви небрежный страж.
Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти – знаю – кратки, 
и для меня исчезнут краски, 
когда зайдет твое лицо… (с)