Кто-то пишет манускрипт многотомный,
Кто мечтает о машине и даче,
Кто желает спать в постели с Мадонной
(Вроде плотника Иосифа, значит).

А моя мечта не просто о чем-то,
Не мечта - идея-фикс в антураже:
Никогда я не был на море Черном.
Говорят, оно теплее, чем наше.

Ах ты, море, чудо - Черное море,
Ты возьми меня к себе на поруки!..
По традиции спиваются с горя,
Я же - нетрадиционно, со скуки.

Скучно жить в России, некуда деться...
В телевизоре одна шайка-лейка.
Не спасают ни Зюганов, ни Ельцин,
А Шумейко даже просит - налей-ка!

Вот и множится количество тары,
Опустевшей, как душа без дороги.
Нет ни друга, ни жены, ни гитары, -
Все есенинщина, братец, в итоге.

Все есенинщина - как тут не спиться?
Все не спится в эту лунную ночку.
Кто-то черный рядом в кресло садится,
Выдыхает: "Хватит пить в одиночку!

В одиночку пить - последнее дело,
Так недолго и скопытиться, парень.
Что ты смотришь на меня обалдело?
Доставай второй стакан, погутарим.

Я - не то, что ты подумал вначале,
Я не Воланд, не гожусь в эти роли.
Я - духовный, так сказать, твой начальник,
Вроде, так сказать, хранителя, что ли.

Отряхну, бывало, крылья от пепла,
На скамеечке посплю в райском парке,
А к семи утра спускаюся в пекло -
Подрабатываю там в кочегарке.

Нынче ангельская жизнь - не подарок,
А в аду всегда работы хватало:
Покидаешь уголек - все приварок,
Два червонца в день, - а это немало.

А в раю куда ни кинь - только решки,
Нет орлов: кричат - не наша, мол, птица.
Нынче праведник пошел - тот же грешник.
Все различие - что смог откупиться.

Возвращаюсь я домой в черном теле,
Еле крылья волоку по Парнасу.
Триста лет живу - все время при деле,
Даже не был на курорте ни разу...

Ах ты, море, чудо - Черное море,
Хоть разок бы поглядеть на медуз мне!
Но ворота круглый год на запоре,
И апостол спит, убуханный в усмерть.

Я давно бы сорвался из нирваны
Хоть к чертям, хоть к людям - с кем поведешься.
Но хранитель я, - а как без охраны?
Без охраны ты и вовсе сопьешься.

Так давай на посошок жахнем полный!"
Загорается рассвет, как бумага,
И бегут вдали лазурные волны,
И качается спина Аю-Дага...

ноябрь 1999