Самая красивая трагедия про океан и звук – история «52-герцевого кита», обнаруженного военными гидрофонами на севере Тихого океана. Уже десятки лет этот кит пронзает водные чащи, исполняя свой брачный зов. В силу генетической аномалии, эта полная тоски песня звучит на частоте 52Гц, и потому обречена – за пределами 15-25Гц все прочие киты, увы, не слышат.

52-герцевому киту принадлежит вечность в одиночестве с глухонемыми пространствами. Не понимая его причины, он продолжает плыть и петь; его вояж в жидком космосе проходит далеко за рубежами всех миграционных маршрутов, и многолетнее «Я здесь…» встречает только тишину.

С годами его голос становится глубже. «Быть может, этот кит является  гибридом разных видов. Быть может, неизвестным нам существом», – допускает криптозоолог Олл Льюис. И правда ведь: бездны скрывают последних из древних; последний же ещё в большей тишине, чем каждый.

Заглянув в океан, уже в следующий миг ты объят ощущением взгляда со дна, и это незримое нечто смотрит в самую твою ночь – туда, где плещется сердце, а обречённый рассудок баюкает страх.

Взгляд ли это хищный, взгляд ли тянущийся, как если устремлённая надежда отразиться в печали друг друга, мелькнуть силуэту далёкого странника, что, как и ты, всегда наедине с собой?

Воображение рисует причудливых левиафанов, но их образы – будь они даже расцвечены добела раскалённой психикой – едва ли сравнимы с живым ужасом одиночества, чья повседневная загадка всепоглощающа в бесперспективности быть разгаданной.

Человек склонен демонизировать бездны, но тёмное, слепое дно – не королевство монстров, но юдоль одиноких.

А. Ульянов