Землянка проводами нашпигована,
Десятки мониторов, как сетчатка насекомого.
И на экранах копошатся незнакомые 
Букашки-пешеходы, безучастные, как роботы.
Он входит, не включая свет, он начальник здесь.
Он ставит чай и предпочитает для начала сесть.
Ведь он уже не молод, опыт за плечами есть.
И, с каждым годом, он все чаще ощущает смерть.
Зато перед его очами - вся людская сеть, 
Вся людская суть
Камеры вещают и вращается земная твердь.
Блика в зрачках не счесть:
Он верховный наблюдатель а это большая честь.
И он сидит перед светящейся стеной
Из дисплеев. Застывший, будто ящерица в зное,
И глазеет, другому было страшно и темно. 
Он уставившись чудно таращится в бездонный телек.
На мониторах: лабиринты, коридоры, 
Содомиты, переломы, вечеринки, передозы,
Должники и кредиторы, от элиты до низоты.
За многоликую толпою он следит и мониторит.
Где-то трое лбов избивают больного, 
надев на него жабо, размалеванного, как клоун.
Где-то хоронят детей образцового детдома,
Но за ними дед в оба глядит из телескопа.
И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет,
Он поправляет на рукаве желтую повязку.
И заперев свою землянку, крепко на ночь, 
Вдаль уходит, стуча по асфальту белой палочкой.