Кому повем печаль мою,
         кого призову ко рыданию?
         Токмо Тебе, Владыко мой,
         известен Тебе плач сердечной мой. 

         Самому Творцу, Создателю,
         и всех благих Подателю.
         Кто бы мне дал источник слез,
         я плакал бы и день и нощь.

         Кто бы мне дал голубицу,
         вещающу беседами,
         возвестила бы Израилю,
         отцу моему Иякову:

         - Отче, отче Иякове!
         Пролей слезы ко Господу.
         Не знаешь ты, Иякове,
         о своем сыне Иосифе.

         Твоя дети, моя братия,
         продаша мя во ину землю.
         Исчезнуша мои слезы
         о моем с тобой разлучении.

         Умолкну гортань моя
         и несть того, кто б утешил мя.
         Земле, земле, возопившая
         ко Господу за Авеля,

         возопи ныне ко Иякову,
         отцу моему Израилю.
         Видев я гроб своей матери
         Рахили, начал плач многий.

         Токи струями явилися,
         перси слезами мочилися.
         - Увиждь, мати, Иосифа,
         востани скоро из гроба.

         Твое чадо любимое
         ведомо есть погаными.
         Моя братия продаша мя,
         иду ныне в работу к ним.

         Отец же мой не весть сего,
         что сын ныне лишен его.
         Отверзи гроб, моя мати,
         прими к себе чадо свое.

         Буди твой гроб тебе и мне,
         умру ныне я горце зде.
         Прими мя, мати, лишенного,
         от отца моего разлученного.

         Внуши, мати, плач горкии
         и жалостный глас тонкий.
         Виждь плачевный образ мой,
         прими мя скоро во гроб твой.

         Не могу аз больши плакати,
         хотят врази мя заклати.
         Рахиль, Рахиль, не слышишь ли,
         сердечный плач не примешь ли?

         Призывал много Иякова,
         не услышал он моего гласа.
         Ныне зову к тебе, мати,
         держат мене супостаты.

         Смутилися поганыя
         купцы злии агаряне.
         - Не дей чары, Иосифе,
         не вводи в печаль господей

         Прободем тя на сем месте,
         погубим злато, за тя данное.
         Тогда купцы поверили,
         дряхлое лице уведели.

         - Скажи, наш раб Иосиф,
         за что продан в работу к нам?
         Тех ли ты раб или пленник,
         но любезный сын Израилев?

         - Пастуси же суть мне братия,
         единого отца есмы.
         Послан аз был отцем моим
         доити скоро к братьям своим.

         Братия мя вам продали,
         в работу вечно отдали.
         Рекли ему вси мужие:
         - Не плачь, не плачь ты, юноша.

         Несть ты нам раб, но буди брат,
         в славе будешь в велицей там.
         Послали весть ко Иякову
         о своем брате Иосифе.

         - Мы нашли ризу своего брата,
         на горах лежит повержена.
         Отче, отче Иякове,
         сия риза твоего сына.

         В печали же мы вси о нем,
         горки слезы и ты пролей.
         Пестру ризу послахом ти,
         А Иосифа нельзя найти.

         Познай и ты, его ли есть,
         Иосифа нигде же несть.
         Зрит Ияков в крови ризу,
         поверг себя лицем низу.

         Возопи с плачем, с рыданием
         и горким воздыханием:
         - Сия риза моего сына,
         козья несет от нея псина.

         Почто не съял меня той зверь,
         токмо бы ты был, сыне, цел.
         Почто не встретил мя той зверь,
         тако всего мя скоро сьял.

         Увы мне, увы, Иосифе,
         утроба болит весма во мне.
         Увы, увы мне, сыне мой,
         где растерзан есть весь
         возраст твой
         Растерзан бы аз шед един,
         мои слезы испустил там.

         Не хощу аз на свете жить,
         по Иосифе в печали быть.
         Чадо мое пресладкое,
         вина бых аз твоей смерти.

         Убил, чадо, пославый тя
         зрети стада и чада вся.
         Восплачу аз, возсетую,
         чадо мое есть мертвое.

         С плачем моим во ад сниду,
         тамо бо тя, сыне, найду.
         Ризу твою вместо тела
         положу пред ся, Иосифе.

         На ин разум приводит мя -
         риза твоя есть вся цела.
         Не вредил зверь твоего тела,
         тя убийц рука умертвила.

         Жизни сея лишила есть...
         Растерзал бы зверь твою ризу,
         повергши зле с тобой книзу...
         На твоей ризе не бысть признак.

         Токмо съяден един твой зрак...
         Умру, чадо Иосифе.
         Не хощу зрети сего света...
         - Продали купцы Иосифа

         служити царю неверному,
         Петерфириеви поганому,
         злому мужу лукавому,
         взяли цену премногую.

         - И быть у него слугою мне,
         поручен мне весь дом его. -
         И радость всем рабом его
         злая жена Петерфириева.

         Прельстить его умыслила,
         всегда себя украшала.
         Иосифа же прельщала:
         - Дерзни на мя, Иосифе.

         Никого отнюдь не боися,
         моего мужа не убойся.
         Иди ко мне, Иосифе,
         отраву дам, уморю его,

         жизни сея лишу его.
         Иосиф же рек госпожи своей:
         - Погибель есть души моей,
         не хощу сего сотворити.

         Не хощу Бога разгневати! -
         Возопи ко Творцу ко Господу:
         - Боже, Боже отец наших,
         избави мя от сего зверя,

         не хощу умереть, жены деля...
         Отче, отче Иякове!
         Пролей слезы ко Господу,
         впадох в беду вселютую.

         От жены стыда неимущия...
         Молись, отче Иякове,
         о своем сыне Иосифе,
         да избавлюся беды сея.

         Избегнуть могу беды сея. -
         О злая жена безстудница,
         Петерфириева блудница,
         вселукавая пагубница
         держит крепко Иосифа,
         влечет его к себе в ложницу.

         Остави же он свою ри?6?