Заката марево, глазёнки карие,
Давай с тобою, паря, выпьем, по стопарику,
Москва нарядная звенит наградами,
Голов не сосчитать седых, на свой салют спешат деды.
Живых цветов ковёр пусть над Кремлём плывёт,
Нас вновь пятьюдесятью залпами страна зовёт,
Она расцвечена огнями вечными,
За всех погибших и живых сто грамм поднимем фронтовых.

Сны, полсотни лет нам снятся сны после войны,
Они друзьями и подругами полны,
Которых столько потеряли мы,
Покуда не дождались той весны.

Прости застолье нам, первопрестольная,
Погиб под Прохоровкой Коля, это боль моя,
Огнём задушенный, сгорел в «Ильюшине»
Мой самый верный корешок, и это так нехорошо.

«Был» – я ненавижу это слово за гробы,
За землю братских, наспех вырытых могил,
За треугольник похоронки,
И за бабий голос тонкий у избы.

Добавим вроде бы, её, юродивой,
Прохладно в кителе, одет не по погоде я,
Хоть горек наш удел, хороший нынче день,
Вот угораздило меня ещё полвека разменять.

Да на помин свеча – начало всех начал,
Давай поздравим-ка Георгий Константиныча,
Ведь это ж, мать честна, была его война,
Он заслужил, чтоб над страной всегда стоять на стременах.

Сны, полсотни лет нам сняться сны после войны,
Они друзьями и подругами полны,
Которых столько потеряли мы,
Покуда не дождались той весны.