С самого начала дул жуткий ветер. 
Хлопнула дверь, я оглянулся, 
я подумал - главное [bad word] не встретить, - 
и перешёл улицу. 
В правой руке я сжимал сумку 
с двумя килограммами травы - 
её мне продали два наркомана; 
эти парни совсем без головы, 
обожранные кислотой и обкуренные, 
еле выговаривали слова, 
и хотя они были полными придурками, 
у них оказалась прушная трава. 
Я решил не ехать в метро, а взять машину, 
и, выйдя на дорогу, стал тормозить такси. 
Пидарасы-таксисты тянули резину - 
никто не хотел меня везти. 
Ещё бы, когда такая холодная осень 
и хочется оказаться дома и смотреть телик, 
а тут надо кого-нибудь подбросить 
за небольшое количество денег. 
Громыхая, как две тысячи бронетранспортёров, 
подъехал трамвай, и я в него прыгнул, 
оказавшись довольно-таки скоро 
на финляндском вокзале. И вот что я там увидел: 
три омоновца с автоматами и в бронежилетах 
шерстили толпу людей незнакомых, 
а я стоял и покупал билеты, 
вернее один билет - до дома. 
И когда я проходил мимо этих парней на службе, 
повторяя про себя: - Спокойно, Лёха. - 
Я понял, что свои детские игрушки 
поменял на такие же взрослые, 
а это плохо. 
- Надо жить, рискуя, - повторял Ницше, 
но когда видишь себя на пузе, 
окружённым толпой ханыг и милицией, 
понимаешь, что Ницше, наверно, грузит. 
С этими мыслями я сел в электричку, 
голос с ревербератором объявил остановку, 
я начал искать по карманам спички, 
представляя вагон большой крысоловкой. 
Мы ехали где-то часа полтора - два. 
Люди вокруг читали газеты, разгадывали 
в кроссвордах какие-то идиотские слова - 
они себя ежесекундно обкрадывали. 
Октябрь плевался красными листьями, 
из него вылезала суббота, 
исключая индивидуальные признаки 
из моего обихода. 
На вокзале я не задерживался долго - 
вышел на улицу и сразу в маршрутку, 
из окна которой в районе южного посёлка, 
увидел знакомую проститутку. 
Она шла, лихо виляя жопой, 
вместо глаз у неё были голубые точки, 
она решительно ресницами хлопала, 
собираясь кому-нибудь отдаваться ночью. 
Когда я оказался дома, был уже вечер, 
прожектор резал на небе зигзаг, 
я позвонил по телефону, договорился о встрече 
и закурил огромный косяк. 
Потом я заснул, потому что накурился сильно 
и, увидев во сне [bad word] омоновцев, 
вёл себя достаточно агрессивно, 
выкалывая им глаза ножницами. 
Один из [bad word] заявил мне прямо 
- Говорят, что стихи твои даже не изданы, - 
и лицо его плавало красной раной, 
на которую я смотрел пристально. 
Меня разбудил телефонный звонок подружки. 
Я разбил телефон, закурил сигарету. 
Содержимое сумки являло сорок две кружки, 
и я их высыпал на газету.