Меня таскала тоска, не давала спуска,
Била о скалы, лелеяла в ущельях узких,
Грела ночами, обжигая холодом,
А где-то рядом был город мой, город мой.

Здесь гуляет ветер, сыпятся камни,
А там смеются дети, кружат парами дамы.
Совсем недавно я был там, вдыхал дым,
Там глотал пыль, пил, утоляя жажду и пыл,
Кипел, стыл, спал, ел, пил, колесил, грязь месил,
Выбиваясь из сил, кусал самок и сам был покусан.
Творил, травил, строил, спорил о вкусах.
И меня ждали некогда те, кому я был нужен,
Поили за ужином, лечили, когда был простуженным.
А тут меня никто не ждет, и ждать-то некому.
Нарвись на волчью стаю, остались бы калеками на веки
Я и тоска. Моя тоска, что затаскала меня
И не давала спуска. Не давала спуска.

Может за лесами, за полями, за рощами просит о помощи
Тонущий в траве некошеной, всадник без лошади.
Идет на ощупь, лаская тьму руками тощими.
Не склюют ли коршуны те, что были сюда заброшены?
Что еще? Бреши в моей памяти. Куда идти?
Ваше величество тоска, вы меня пугаете.
Оставьте меня! Слышите? Бросьте!
В пасти хищников здешних злостных.
Тут не приходят гости вечерами поздними,
И не растет черешня на деревьях гроздьями.
Грусть меня обула в кандалы, а я искал пути
И ты бы искал, не правда ли? Где-то вдали

Кругом рыцари, колесницы, конницы
Вот, что со мной сделала бессонница. Умница.
Мне бы успокоиться, скрыться, вернуться бы в город на улицы.
Те, что по лицу бьют искрами, жгут, тискают,
Но искренне. Не было пристани, взглядов пристальных,
Не было выстрелов, были лишь мы с тобой.
Потаскуха тоска, не ясно мне зачем прячешь под масками
Ласковый облик свой, доблестный? Той весной
Была еще более бессовестной. Время, стой!
Землю рвут трещины, лицо - морщины.
Женщины, мужчины, где же вы? Может это дежавю?
Может быть я просто сплю?
Стал скитальцем, блудным путником. Тычет пальцем тоска,
Что стала моим спутником, распутным сплетником
Плетью гонит куда-то последнего своего пленника
Как на казнь узника. Но там река вдали, хижины
Боже мой, может я выживу?! Боже мой, может я выживу?!