Скандал, однако! Вновь позавчера две тонны мака
 задержаны при въезде в Парагвай.
 Как жить теперь? Что чувствовать теперь? Скандал, однако!
 Вези долой меня, седьмой трамвай!
 Прогнило что-то - нечем крыть, пропало - негде взять.
 Влево ехать - рану мыть. Вправо ехать - яму рыть.
 Прямо ехать - пьяну быть. Значит, едем вспять.

 Не пойте хором мне о том, что правды нет и выше.
 О люди! Я любил вас, как родной.
 А вы? Ведь это вы, всё вы, всё сами вы - и вы же
 меня сегодня ссорите со мной.
 Весь год манёвры - май ли, март - не жизнь, а танкодром.
 Шесть, семь, восемь, ключ на старт. Носом оземь авангард.
 Прочих просим в Салехард, в отпуск, очень ждём.

 Каскад кошмаров, бал зеркал, разгул фантасмагорий.
 Легли две тонны мака в закрома.
 Заснула стража мёртвым сном. Рыдай, святой Григорий!
 Никто не твёрд, никто не горд, чума.
 Что Салехард, что Парагвай - повсюду знай вертись.
 Потушили - остывай. Устрашили - не встревай.
 Задушили - истлевай. Выжил - не гордись.

 Ревмя ревёт Бирнамский лес, гремит «Полёт валькирий»
 синхронно с «Айне кляйне нахтмузик».
 Не стало радуг, всё красно. Ликуй, святой Порфирий!
 Сбылась мечта, грядёт иной язык.
 В нём нет балласта прошлых лет, хвала ему и честь.
 Насладиться - мёду нет. Исцелиться - йоду нет.
 Отравиться - яду нет. Всё другое - есть.

 Отставить нервы! Что там на дворе, опять торнадо?
 Плевать, пойдём сыграем в бадминтон.
 Валькирия, как полёт? (Она в ответ: полёт что надо!)
 Какое дело нам до тех двух тонн?
 Порхай, волан, туда-сюда, не в бровь рази, а в глаз.
 Небо мглисто как всегда. Вёрст на триста - гарь, стада.
 С днём танкиста, господа! С новым счастьем вас.