Чище моей души лишь этот звук.
Правдивей жизни литеры в куплете.
Я выпускаю лето вон из рук,
и вместе с ним летят наши мечты о лете.

Я за двадцать с небольшим уже заметил, как небо коптило нам,
но злобу приобрел, как взялся за «Ублюдка» Дилана.
Не скрыться от себя, выжав педаль, но в баке давит,
а мысль бросить вуз по-прежнему не покидает.

Быть чуть добрее к людям? Парень, в это не вникал ты.
Цену себе не вычислишь балансом карты.
Во мне не тушит спирт огни моего пыла воли,
но я – раб офиса, откуда дважды был уволен.

У бывших – дети, а я спился с теми, с кем мы спелись.
Я третий год подряд вижу в каждой пиздосе Прелесть,
и все хочу больше по сути, чем о дамах,
но в их памяти я навсегда мальчик на чемоданах.

Нам пока что далеко до музыкантов, и без «Гнесенки»
мы нотами, мотивами и фразами построим лесенки
прямо на небо, что такое же, как мы, пустое.
Хотя, не стоит, тут итак полно плохих историй.

Зачем мне море? У меня тут океан эмоций.
Нахуй признание – мы жили всегда без нашивок.
В пустых карманах обязательно что-то найдется.
Я заработал песнями свой первый лям ошибок.

Нам в эту жизнь подсунули б/у билеты.
Вечный должник на кафедре – ТГПУ, приветы.
Ты также жить как мы на днище этом не смогла бы.
Разница в том, что я мудак даже без денег папы.

Наша лирика – хуйня, но не сбивается,
ведь под нее кто-то рыдает, а кто-то спивается.
И те же потаскухи вешаются на рубахи.
Ради меня они пойдут на все? Ну, так идите нахер.

Вещаю той, что не подарит дни, я
вновь, положа руку на сердце: «У меня аритмия.»
Я сам не стал бы, да и ты не поверишь куплетам.
У нас так принято: доверять лишь мертвым поэтам.

Мы прячемся в дела, но от чего, не знаем сами.
Просят фиты, а я прошу тебя не загоняться.
Уверены, что от всех бед укроет небесами.
Все, что в моих руках, я пересчитаю по пальцам.

Это не те слова,
я скажу их опять ни тем и не там.
Я все тот же слабак:
нараспашку себя оставил в битах.