— Капает и капает, и — туман, — разве это погода?

— Нет, — сказал Кукуня, новый знакомец Ежика и Медвежонка.

— А ты сам откуда? — спросил Ежик.

— Я — здешний. Мама у меня куница, от нее — хитрость.

— А папа? — спросил Медвежонок.

— Папа — бобр. Все плотины строил.

— Значит, ты — хитрый? — спросил Ежик.

— Смышленый, — сказал Кукуня. — Я - смышленый, трудолюбивый, люблю поспать, поесть, поплотничать, повеселиться...

— И плавать любишь? — спросил Ежик.

— И плавать.

— А кувыркаться?

— Нет, — сказал Кукуня. — Кувыркаться не люблю. У меня от этого голова болит.

Они сидели посреди туманного леса в беседке, которую построил Кукуня.

Накрапывал дождь, пахло землей и листьями.

— А что ты еще любить? — спросил Медвежонок.

— Черемуху.

— А еще?

Кукуня задумался. Он был небольшой зверек с маленькой головой и мохнатыми лапами. Больше всего он походил на собаку таксу, если бы она надела пушистые валенки.

— А ты откуда пришел? — спросил Ежик.

— Из-за реки.

— А зачем построил вот эту?.. — Медвежонок не знал, как назвать беседку.

— Не знаю. Где-то видал, — сказал Кукуня. — Дождь не мочит, а стен нет.

— А если ветер?

— В дом уйду.

— А где дом?

— Построю.

— Ты к нам надолго? — Медвежонок обошел Кукуню и даже потрогал его лапой.

— А что?

— Интересно, — сказал Ежик.

— Посмотрю, — сказал Кукуня. — Понравится — останусь, не понравится — уйду.

— А куда? — спросил Медвежонок.

— Мало ли! Захочу — вернусь к себе за реку, захочу — пойду дальше.

— А куда? — спросил Ежик.

— Пойду к белым медведям, к песцам. Меня северные олени любят.

— А ты и на севере был?

— Был.

— И на юге?

— Везде. Я даже на Ките плавал.

— Врешь! — сказал Медвежонок.

— Я старый, — сказал Кукуня. — Годы мои большие. Чего мне врать?

— А сколько же ты живешь? — спросил Ежик.

— Лет 300, — сказал Кукуня. — А может, 500. Не помню.

— Мою бабушку помнишь?

— А как же! Славная была Ежиха.

— А моего дедушку?

— Печальный был Медведь, — сказал Кукуня. — Все на скрипке играл.

— Правильно! — воскликнул Медвежонок. — У меня и скрипка в шкафу осталась.

— Бери, говорит, Кукуня, свою скрипку. Сыграем!

— Это кто говорит?

— Это твой дед. Мне.

— А ты и на скрипке можешь?

— А мне — что топором, что на скрипке.

И Медвежонок уточкой полетел домой и вернулся со скрипкой. Пока он бегал, Ежик ни о чем не спрашивал, а только глядел на Кукуню во все глаза.

— Ну-ка, давай скрипку!

Кукуня потрогал струны, взмахнул смычком — скрипка запела. Кукуня играл по-деревенски — просто и от души. Скрипка то плакала, то хохотала. И Медвежонок с Ежиком то сидели, насупившись, то пускались в пляс.

— Нет, лапа не та, — вздохнул Кукуня, опуская смычок. —  Эх, бывало, сядем с дедом твоим на два пенька, да как грянем, как потащит, потащит он вверх, а я — кругами хожу. Волки плакали.

— Куда потащит? — спросил Ежик.

— Кого?

— Ну, туда... Душу.

И Кукуня снова взял скрипку и заиграл так, что Ежик с Медвежонком заплакали.

— Хороший у тебя дед был, — сказал Кукуня. — Редкий Медведь, жаль только, моя скрипка сгорела.

— Бери, — сказал Медвежонок. — Бери дедушкину!

— И никуда не уезжай, — сказал Ежик.

Кукуня зажмурился, посидел так с закрытыми глазами, взял скрипку — и накрапывающий дождь, и лес, и туман — все смешалось с запахом земли и листьев, и беседка, построенная Кукуней, вместе с друзьями уточкой поплыла над землей.

© Сергей Козлов