Знаешь, мама, я снова пишу тебе, правда!
Ты мне, наверно, уже и не веришь, мама?
Да, ни одно письмо все ж не нашло адресата,
Но разве я лгать так бессовестно, мама, стану?

Мама, мой почерк, он до сих пор как у курицы лапой.
Я до сих пор ненавижу чернила и ручки.
Мама, ты там ведь не ссоришься снова с папой?
Он все, наверное, прячет премии от получки.

Мама, ты снова спросила, зачем уехал?
Мама, прости, просто я не смог бы иначе.
Знаю, ты часто твердила, что все не к спеху... 
Только не надо, мам. Ты ж не заплачешь?

Мама, я снова пишу тебе в город письма.
Правда, здесь нет почтальонов, я шлю с кострами.
Папа, наверное, смотрит сейчас телевизор?
А ты ждешь письма с четким адресом "в город, маме"...

Мама, прости, просто я, наконец-то, вырос.
Просто нашел ту, кому я безумно нужен.
Нет, мам, любовь - это вовсе не вирус.
Нет, не сопливлюсь, и даже ничуть не простужен.

Мама, ты знаешь, здесь видно любые звезды!
Даже такие, которых на свете нету!
Ты не поверишь, но я в них влюблен серьезно.
Ты ведь, наверное, бредом зовешь все это.

Знаешь, пишу тебе, даже почти скучаю -
Помнишь, когда я впервые увидел горы?
Ты до сих пор меня, верно, за выбор ругаешь?
Мама, а я бы, наверно, не смог уже по-другому.

Снова пишу тебе письма, на камне сдирая мох,
Знаешь, лишайники долго растут, годами.
Мама, мой выбор, на деле, не так уж плох,
Я-то не знаю, что вы там надумали сами?

Воздух здесь, мама, настолько тягуч и вкусен,
Словно он выращен здесь с карамелью в душу.
Может быть, я и в метафорах не искусен,
Но, знаешь, я смело зову это место лучшим.

Мама, ты, может, посмотришь на письма неверно.
Может, ты видишь все это словами с иного света.
Помнишь, я раньше ведь тоже не слыл примерным,
Горы мне заменили запретные сладости и конфеты.

Здесь ведь рукою подать до солнца и неба,
Снежные шапки вершин так тревожат мысли.
Мама, я раньше настолько счастливым не был
Нигде, никогда… мне горы дороже жизни.

Мама, ты помнишь, как падал с велосипеда?
Помнишь, как долго ревел, потирая колени?
Там ведь, на раме, написано было "Победа" –
Кто бы подумал тогда, что меня это так изменит?

Снова сижу на бревне, и письмо пишу на закате,
Помню, ты ведь любила всегда это время суток?
Знаешь, а мне, наверное, жизни не хватит,
Жизнь – слишком маленький для меня промежуток.

Знаешь, наверно, умру, а любовь оставлю –
Здесь вот, близ речки, что громко стучит о берег.
Вновь ощущение, будто я горы граблю…
Горы… они ведь такие, в бессмертие горы верят.

Мама, ты помнишь последнюю мою просьбу?
Помнишь, ты толком не понимала, зачем мне это?
Надпись на куртке, что сын твой повсюду носит,
Там, на спине, тобой вышито слово "Победа".

Из выцветших ниток там буквы не так заметны,
Только все знают, что это моим девизом…
Куртка потертая верной моей приметой
Часто спасала меня от погодных капризов.

Мама, ты знаешь, я снова пишу и плачу,
Да, я скучаю, по брани твоей и ласке,
Только ведь это, увы, ничего не значит.
Я не вернусь и за милые твои сказки.

Как бы хотел я тебя привезти сюда же!
Здесь эдельвейсы цветут по весне и лету,
Горы прекрасны! Поверь, город их не краше!
Только вот я уж не помню… живешь ты где-то?

Мама, люблю тебя, честно, моя родная!
Только вот горы люблю несравненно больше.
Не обижайся, не плачь. Я и сам все знаю…
Просто они… мне ближе и как-то дороже.

Время заката кончается, я поспешу на смену –
Я костровой в эту ночь, просто меня прости.
Брошу письмо в огонь, долетит, наверно…
Конечно, пост скриптум: люблю и целую. Сын.