В городе Париже в начале июля
Я столкнулся с ним, когда играл в прятки
Он рвал свои стихи, пил дешевый виски и плакал.

Его поджидала смерть и он знал об этом.

Его лицо изрытое траншеями сомнений
Успокоилось, покрылось слоем мела
Я спросил в упор — куда ты собрался?
Он шепнул — на небо, и улыбнулся

Честное слово!
В скучном июле я запомнил как он умирал.

От снов до вдохновения целая вечность
Я трижды мог пропасть пока ее мерил
Звериное чутье выручало в слепой дороге.
Я встретил могикан для которых честь — табу
И холеных фаворитов, что бесятся жиром.
У первых был внимательным учеником
Вторым вгрызался в глотку дикой собакой.
Издерганный молвой о распятой любви
Израненный баграми языкастых пророков
Я медленно ступал по дымящей земле
И мучился жаждой.
Может быть мне просто повезло
Воронью всему назло
Мне дали сгинуть в прорве дней
Помогли залечить раны.
По тропинкам узким и шальным, по обрывам ледяным
К родникам живым провели меня мимо зоркой охраны.

Я припал к родникам сухими губами
И жадно пил глотая свое отраженье
Да видно перебрал живительной влаги
Меня начал бить озноб.
В памяти кипел раскаленный июль
Париж не поперхнулся своею жертвой
Я начал двигаться чтобы согреться
Я начал двигаться чтобы согреться

Честное слово!
Я не хочу умереть в ожидании солнца.

В городе Париже в начале июля
Я столкнулся с ним, когда играл в прятки
Он рвал свои стихи, пил дешевый виски и плакал.

Его поджидала смерть и он знал об этом.

Его лицо изрытое траншеями сомнений
Успокоилось, покрылось слоем мела
Я спросил в упор — куда ты собрался?
Он шепнул — на небо, и улыбнулся

Честное слово!
Я не хочу умереть в ожидании солнца.
В ожидании солнца.
В ожидании.