Что ей делать со страшной его красотой –
только плакать и пялиться долго-долго.
Ей известно, что он, ох, какой не святой,
и что нет ничего в идеальной чёлке.

Да, обычно в упор не видит
знатоков мужских косметических линий.
Он вообще самец не её подвида,
но беднягу на нём, однозначно, клинит.

И несётся счастливая, общим вагоном,
важно то, что сейчас проживает она.
Он, конечно, окажется жутким гондоном.
Ну и что? Влюблена! Влюблена! Влюблена!

Эсэмэсы хранит и может ещё
наизусть с любой буквы, как Святое писанье.
Когда он задевает её плечом –
Разливаются волны из точки касанья.

Трое бывших почуяли что-то не то,
аварийно слетелись, мол, не вариант.
Ты простила авансом парню в светлом пальто
сотни тысяч грядущих душевных ран.

Всюду грозди мирно спящих людей,
и колышется занавес из одеял.
Ей взмахнуть одеялами и полететь,
и быстрей там где он станет там, где я.

Побежит со всех своих длинных ног,
когда перестанет играть в Икара.
Туда, где во сне сопит ангелок,
задевая флакончик автозагара.

И несётся счастливая, общим вагоном,
важно то, что сейчас проживает она.
Он, конечно, окажется жутким гондоном.
Ну и что? Влюблена! Влюблена! Влюблена!

И несётся счастливая, общим вагоном,
важно то, что сейчас проживает она.
Он, конечно, окажется жутким гондоном.
Ну и что? Влюблена! Влюблена! Влюблена!