В Ницце много моря и яхт, и зимой тепло.
А в инквизиционных полях пакостно зело:
Сапожок испанский одет,
Еретик не скажет: "Привет",
Рясою закрою ему я весь белый свет.
Рясою закрою ему я весь белый свет.

Пускай на вид я неказист, но я любого засудист,
Я всех к костру приговорист и в сан-бенито одевист,
В работе перфекционист, в искусстве я супрематист, Ведь я тружусь день и ночь в Супреме.
Ведь я тружусь день и ночь в Супреме

Труден и безумно тернист путь наш трудовой,
Еретик на дыбе завис, дрыгая ногой.
Он не сознается ни в чем,
Гордо пожимает плечом,
Посылая на...й меня вместе с палачом.
Посылая на...й меня вместе с палачом.

Но я изрядный казуист, повсюду ересь находист, Почти садист, я ведьм ловист, а также аутодафист,
В речах - речист, в душе - душист, 
Скажу ему: "Сколь ни вертись, тебя в костер 
Сунуть мы сумеем! 
Не зря, не зря я тружусь в Супреме".
 
   Приснись, приснись, Анестезиолог...