Она была первой, первой, первой
Кралей в архангельских кабаках.
Она была стервой, стервой, стервой,
С лаком серебряным на коготках.
Что она думала, дура, дура,
Кто был действительно ею любим?
...Туфли из Гавра, бюстгальтер из Дувра
И комбинация с Филиппин.

Когда она павой, павой, павой
С рыжим норвежцем шла в ресторан,
Муж ее падал, падал, падал
На вертолете своем в океан.
Что же молишь ты? Танцуй, улыбайся!..
Чудится ночью тебе, как плывет
Мраморный айсберг, айсберг, айсберг,
Ну а внутри его — тот вертолет.

Что ж ты не ищешь разгула, разгула,
Что же обводишь ты взглядом слепым
Туфли из Гавра, бюстгальтер из Дувра
И комбинацию с Филиппин?
Вот ты от сраму, от сраму, от сраму
Прячешься в комнатке мертвой своей.
Вот вспоминаешь про маму, про маму,
Вот вспоминаешь вообще про людей.

Бабою плачешь, плачешь, плачешь,
Что-то кому-то бежишь покупать.
Тихая, нянчишь, нянчишь, нянчишь
Чьих-то детишек и плачешь опять.
Что же себя укоряешь нещадно?
Может, действительно Бог для людей
Создал несчастья, несчастья, несчастья,
Чтобы мы делались чище, добрей?!

...Она была первой, первой, первой
Кралей в архангельских кабаках.
Она была стервой, стервой, стервой,
С лаком серебряным на коготках.