Вот то-то, все вы гордецы! 
Спросили бы, как делали отцы? 
Учились бы, на старших глядя: 
Мы, например, или покойник дядя, 
Максим Петрович: он не то на серебре, 
На золоте едал; сто человек к услугам; 
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом; 
Век при дворе, да при каком дворе! 
Тогда не то, что ныне, 
При государыне служил Екатерине. 
А в те поры все важны! в сорок пуд... 
Раскланяйся — тупеем не кивнут. 
Вельможа в случае — тем паче, 
Не как другой, и пил и ел иначе. 
А дядя! что твой князь? что граф? 
Сурьезный взгляд, надменный нрав. 
Когда же надо подслужиться, 
И он сгибался вперегиб: 
На куртаге ему случилось обступиться; 
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб; 
Старик заохал, голос хрипкий; 
Был высочайшею пожалован улыбкой; 
Изволили смеяться; как же он? 
Привстал, оправился, хотел отдать поклон, 
Упал вдруго́рядь — уж нарочно, — 
А хохот пуще, он и в третий так же точно. 
А? как по вашему? по нашему — смышлен. 
Упал он больно, встал здорово. 
Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен? 
Кто слышит при дворе приветливое слово? 
Максим Петрович! Кто пред всеми знал почет? 
Максим Петрович! Шутка! 
В чины выводит кто и пенсии дает? 
Максим Петрович! Да! Вы, нынешние, — ну-тка!