Я вхожу в мастерскую, отбросив свой разум
Словно бремя одежды пред ночью любви.
И мой мозг обнажён и очищен от грязи,
Я свечусь изнутри, я как раб безотказен,
Мною правит сегодня не сердце, но руки мои!

И на рвущихся струнах сверкающих яростью нервов моих
Заиграли свой варварский марш горбоносые карлы!
Я крушу зеркала, чтоб не видеть, как смотрит двойник!
Зеркала, разбиваясь, сочатся багровым и алым!

Под гнусавые вопли волынок и гром тамбуринов
Карлы вносят стальные сосуды с багряною глиной.
Мои руки в кистях костенеют и рвутся к сосудам.
Я бы предал и продал бы всё ради этой минуты!

Словно лезвия в печень врага вонзаются пальцы в глину.
Погружаюсь во прах, чтобы вырвать у мрака хребет, сердцевину!
Я — разомкнутый круг, обрету в этом браке смыкание круга.
Мой укрывшийся в глине двойник, я ищу твою руку!

(Абраксас… Абраксас…)

Отобрав твою жизнь, мой двойник и мой враг,
Я останусь один в том и этом мирах.
И падут предо мною преграды стекла,
Я смогу без препятствий входить в зеркала!

Да, я — разомкнутый круг, обретаю смыкание круга!
Мой таящийся в глине двойник, я держу твою руку!
Тесно стиснуты пальцы, суставы трещат,
Позвоночник дрожит, как в лебёдке канат.

Я ликую, я вижу — победа близка,
Показалась из глины рука двойника!
Но внезапный удар карла молотом бьет меня в спину!
И пол круглится и двойник меня тянет во мрак, в глину!

Я угрём извиваюсь до хруста в костях
Словно пойманный зверь, словно рыба в сетях.
Но всё ближе предел, я слабею, борьба бесполезна.
И последний рывок — я лечу в эту красную бездну…

Я стою в мастерской, только окна не слева, а справа…
И смертельный покой проникает в меня, как отрава…
Мои пальцы становятся глиной…
Мои руки становятся глиной…
Мои веки становятся глиной…
Кровь густеет и сердце…
Сердце каменеет в груди…

Двойник победил.