Плотники о плаху притупили топоры.

Им не вешать, им не плакать –

Сколотили наскоро.
Сшибли кружки с горьким пивом горожане и воры.
Слухи шли, в трактире перстень
Короля гренадского.


Краснорожие солдаты ухмылялись с девками,

Хохотали над ужимками бродяги-горбуна,

Городские стражи строже потрясали древками,

Чаще чокались, желая мяса и вина.

Дин-дон-бом-бим-бом!

Облака и башни были выпуклы и грубы –
Будет чем повеселиться палачу и виселице,
Геральдические львы над воротами дули в трубы –
Три часа осталось жить, экая бессмыслица.
Он был смел или беспечен. И в аду не только черти,
На земле пожили, что же, попадем на небеса,
Уходи, монах, пожалуйста, не говори о смерти,
Если – экая бессмыслица, осталось три часа!
Дин-дон-бом-бим-бом!

Грянули в колокола, приказали расступиться,
Голова тяжелая висела как свинчатка.
Шел палач в закрытой маске, чтоб не устыдиться,
Чтобы не испачкаться, в кожаных перчатках.
Плотники о плаху притупили топоры,
На ярмарочной площади крикнули глашатаи,
Расступилися солдаты, горожане, школяры,
Женщины, подростки и торговцы бородатые.
Поглядите, молодцы, поглядите, молодицы!
Колотили-колотили в телеса колоколов.
Душегуб голубоглазый – безбородый, а убийца! -
Убежавший из-под стражи, сторожей переколов.
Дин-дон-бом-бим-бом!

Он был смел или беспечен, посмотрел лишь на небо
И не слушал, что ему монах твердил о ерунде.
До свиданья, други. Может, встретимся когда-нибудь.
Будем жариться у черта на одной сковороде.

(c) Музыка - А. Полянин; Слова - Д. Самойлов