Он в мире первом смотрел телевизор, читал Кастанеду, сушил носки, 
И пес одиночества рвал его горло тупыми клыками хмельной тоски. 
А в мире втором мотыльки и звезды хрустели, как сахар под сапогом, 
И смысла не было, не было - ни в том, ни в другом. 

А в мире третьем он стиснул зубы, подался в сталкеры мертвых зон,
Сдирал дымящийся полушубок, пройдя сквозь огненный горизонт,
Ввалившись в прокуренное зимовье, рычал из спутанной бороды,
Что смысла не было, бля, не было, туды-растуды.

Припев: И только Солнце снова будило его, дыша в висок, 
 Шептало: "Вставай, ведь такова твоя функция 
 Во всех попутных мирах, где горит мое колесо, 
 До поры, пока не вытек бензин!" 

Потом подчинялся иным законам, узнавши, как, и узнавши, где,
Становился легким и незнакомым, трехпалым листиком на воде,
Слетал, планируя на поверхность, и было пофиг, куда снесет,
И смысла не было, не было, не было - и все.

А небо скрипело, кричало: "Где ты?! Идешь ко дну ли, бредешь ли вброд?"
Неадекватный клинок победы был злым и кислым, как электрод,
Когда, посвящая Атланта в лорды, ложился на каменное плечо,
А смысла не было, не было, не было ни в чем.

Припев.

Эй вы, подземные виноделы, залейте в череп бокал вина,
Эпоха кончилась, просвистела - кому хана, кому мать родна,
Края пергаментной Ойкумены свернулись в трубочку на огне, (*)
А смысла не было, не было ни в ней, ни извне.

Гадал он: "Да что ж это в самом деле? Неужто и вправду порвалась нить?
Неужто мои батарейки сели, неужто нечем их заменить?
Неужто осталось стоять у дороги и удивляться, как идиот,
Что смысла не было, не было, а поезд идет."

Припев.