Мой мир горит внутри, 
Пеплом осыпается душа. 
Взаперти костры в груди, 
Меня съедает мой пожар. 

И губит меня день за днём 
Удушливый дым, как яд. 
Стерплю, лишь бы гореть огнём. 
Гореть, чтоб хоть миг сиять 

Голова моя, керосиновая лампа на плечах, и в ней, 
В тысячах огней горит очаг идей, я позволить не могу им зачахнуть в ней, 
Как напалмом нападают мысли, извилины горят, я с этим как-то свыкся, 
Фейрверки, искры, подливаю виски, разжигаю празники мертвой жизни 

Душа моя горела в крематории тела, 
Была задумана белой, но год за годом чернела, и синим пламенем на ней чёрные дыры изъело. 
Но затушить нельзя, ведь это значит не иначе задушить себя, моя жизнь пустяк, 
Моя жизнь изъян, и чтоб хоть миг сиять необходимо многократно превзойти себя. 

Ты полыхай целый день, не жалей, чтобы подыхала в огне моя лень, 
Лучший мотиватор нацеленный гнев, и чем горячее во мне, тем я злей. 
Ты веди меня огонь, твоя прекрасна власть, чтобы искры вылетали вон из красных глаз 
Вызываю свою боль снова раз на раз, ведь самый главный бой с собой ежечасно в нас. 

Этот бездушный дух одновременно убийца и лучший друг, 
Одновременно лекарство и злой недуг, горят огни вокруг, и я живу меж двух. 
Нужно воздуха костру, чтобы не потух, но меня душит его дым, будто на шее жгут 
Зато хотя бы не боюсь, что как все умру, ведь судя по температуре я уже в аду. 

Это пламя не погаснет ещё долгие годы, 
Ведь у меня для него топлива готовы вагоны, оно горит на амбициях, коих тонн миллионы. 
И вырываются криками танцы пламени дикого, слишком долгое время в карцере тела закрытого 
Всех живых я живее, когда оно ищет выхода, но когда затихает опять мертвее убитого. 

Мой покой далеко, пока пылает в груди, через копоть и боль меня давай ты веди, 
Я изгой, не такой, каким надо бы быть, и с тобой, мой огонь, оба мы взаперти. 
Так что ладно, плевать, и была не была, и пылать, так пылать, чтоб ходила молва, 
Все равно пропадать, раз такая судьба, так что если пылать, то до самого тла.