Это чувство к тебе я коплю в специальной копилке.
Кидаю в нее случайные взгляды, прикосновения.
В голове у меня солома и пух, в твоей - металлические опилки.
Поэтому одна надежда - на встречу во сне или в Сене.

В этой реке вряд ли плавают нормальные люди.
Но, скажи мне, кто из наших друзей нас назовет такими?
И когда мы во сне видеться больше не будем,
мы поедем к реке с теплым соломенным именем.

Я нырну в нее, ты окажешься неподалеку.
И, конечно, ведь ты героический и самый лучший,
тут же прыгнешь спасти меня, и выловишь пальцами, мокрую,
и вынесешь на берег, и бросишь одну на суше.

Попытаюсь вдохнуть и пойму, что дышать не нужно.
Попытаешься выдохнуть и поймешь, что уже разучился.
Мы на собравшихся поглазеть поглядим сконфуженно
и прыгнем обратно, не помня слова и числа...

И если кто-то скажет, что я суицид воспеваю,
я отвечу - это образ, а я суету отпеваю.

И если кто-то скажет, что рифмы пошли глагольные,
я поспорю с ними, ведь рифмы — растения вольные.

Их не привяжешь, не вырастишь их в теплице.
На них дождики, ливни и снеги должны пролиться.

И зеленые, сочные, вырастут такие, как есть,
а я буду думать, какую кому прочесть.

А я буду думать, для чего появилась Сена,
и пойму, что тайна сия неприкосновенна.