Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
Тачанку понесли навстречу целине.
Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
Два чёрных фонаря под выбитым пенсне.

Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
И право наблевать за свадебным столом.
Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,
Стреляли наугад и лезли напролом.

   Сегодня город твой стал праздничной открыткой.
   Классический союз гвоздики и штыка.
   Заштопаны тугой суровой красной ниткой
   Все бреши твоего гнилого сюртука.

Под радиоудар московского набата
На брачных простынях, что сохнут по углам,
Развёрнутая кровь, как символ страстной даты,
Смешается в вине с грехами пополам.

Мой друг, иные здесь. От них мы недалече.
Ретивые скопцы. Немая тетива.
Калечные дворцы простерли к небу плечи.
Из раны бьёт Нева в пустые рукава.

   Подставь дождю щеку в следах былых пощёчин.
   Хранила б нас беда, как мы её храним.
   Но память рвётся в бой и крутится, как счётчик,
   Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.

     Вот так скрутило нас и крепко завязало
     Красивый алый бант окровленным бинтом.
     А свадьба в Воронках летела на вокзалы.
     И дрогнули пути. И разошлись крестом.

     Усатое "ура" чужой, недоброй воли
     Вертело бот Петра как белку в колесе.
     Искали ветер Невского да в Елисейском поле
     И привыкали звать Фонтанкой - Енисей.

   Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
   Но купол лба трещит от гробовой тоски.
   Гроза, салют и мы! - и мы летим над Петербургом,
   В решётку страшных снов вплетая шпиль строки.

     Летим сквозь времена, которые согнули
     Страну в бараний рог и пили из него.
     Все пили из него - и мы с тобой хлебнули
     За совесть и за страх. За всех. За тех, кого

     Слизнула языком шершавая блокада.
     За тех, кто не успел проститься, уходя.
     Мой друг, сними штаны и голым Летним садом
     Прими свою вину под розгами дождя.

     Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
     Льёт чёрный и густой осенний самогон.
     Мой друг "Отечество" твердит как "Отче наш",
     Но что-то от себя послав ему вдогон.

     За окнами - салют. Царь-Пушкин в новой раме.
     Покойные не пьют, да нам бы не пролить.
     Двуглавые орлы с подбитыми крылами
     Не могут меж собой корону поделить.

   Подобие звезды по образу окурка.
   Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши.
   Мой бедный друг, из глубины твоей души
   Стучит копытом сердце Петербурга.
   Стучит копытом сердце Петербурга.
   Стучит копытом сердце Петербурга.