Не пытай ты меня, барин, отчего грущу,
А иначе ненароком я слезу пущу.
Не скажу тебе ни слова, хоть сажай в острог, 
Хоть сажай в острог, хоть сажай в острог...

А грущу я оттого, что прежде добрым был,
Оттого, что мало брата твоего сгубил,
Да усадеб ваших барских слишком мало жег,
Слишком мало жег, слишком мало жег...

Эх, горит, головешка!
Только искры да жар.
Эх, сгорит головешка - 
Головешки не жаль...

Если б рядом был со мной хотя бы брат родной,
Да друзей десяток верный поднялся стеной,
Твой бы домик, барин, первый полыхал в огне,
Полыхал в огне, полыхал в огне...

Но мой брат лежит в земле - он не забыл твой кнут,
А друзей моих головушки в волнах плывут.
Я один на целом свете - вот и грустно мне,
Вот и грустно мне, вот и грустно мне...

Эх, горит, головешка!
Только искры да жар.
Эх, сгорит головешка - 
Головешки не жаль...

Просижу под черным небом у костра всю ночь,
Но печаль моя от сердца не отстанет прочь.
Не пытай ты меня, барин, что душа грустит,
Что душа грустит, что душа грустит.

Ей бы в море обратиться, утопиться.
Ей бы в землю обратиться, схорониться.
Ей бы стать высоким небом - небо все простит,
Небо все простит, небо все простит...

Эх, гори, головешка!
Только искры да жар.
Эх, сгорит головешка - 
Головешки не жаль...