The street looked kind of different - harsher colours sharper angles. Shops stacked high with stereos and rows of magazines. Smells of coffee, glossy limousines. The sun danced on the chromium. Slant eyes drowning in the light. Lights turned red as elbows jabbed, voices snarled and luck turned sour, Children screamed! Brakes were screeching! Knees were pumping, ribs were [bad word] .. [bad word]  drowning deeper... Deeper...
    The street looked kind of different. The paving stones were playing cards, and cried out as I skipped from the red to the black. Cracked a joke about the joker, saluted all the kings, threw a ring to the blackest queen who ushered me away to the palace in the square where the air's so cold and it gets so lonely, so lonely in the night.
    She whispered sleazy secrets on the couch by the TV. 3D visions of a soapflake, [bad word] blared, a voice declared: "Are you feeling dirty?" Yes but also very pleased. Heard applause, felt the claws in my back, rocking backwards, rocking forwards in the groove. The earth moved! The couch moved! We rolled on the felt, knocked the vases off the shelf... Watched ourselves in the mirror, like animals like cannibals! And you ate my ear so I nibbled on your shoulder... Rolled your tongue up in my hands - I swallowed it whole. Flesh decreasing by the second until all that remained were the eyes, mine brown, yours black. Tilted back, we stared at the Hollywood sunset. Hollywood... Hollywood... Brighter now! It looks so pretty tonight. The light in my little girl's eyes... Brighter now! Brighter now!

Свет в глазах моей маленькой девочки

    Улица выглядела немного по-другому: резче цвета, острее углы. Магазины забиты доверху аппаратурой и рядами журналов. Запахи кофе, лоснящиеся лимузины. Солнце играло на хроме. Косой взгляд тонет в свете. Глаза краснели, а локти толкали, голоса огрызались, и счастье прокисло. Дети кричали! Тормоза скрипели! Колени качали, ребра трещали... Ломаясь, погружаясь глубже... Глубже...
    Улица выглядела немного по-другому. Камни мостовой играли в карты и вопили, когда я перескакивал с красного на черное. Прикололся над джокером, отсалютовал всем королям, бросил кольцо самой черной из королев, она увела меня во дворец на площади, где воздух так холоден, и становится одиноко, так одиноко по ночам.
    Она нашептывала похабные секреты на диване у телевизора. Объемные видения мыльных хлопьев, трубы трубили, голос заявлял: "Чувствуешь ли ты себя грязным?" - Да, но и очень довольным тоже. Слышал аплодисменты, чувствовал когти в спине, раскачиваясь назад, раскачиваясь вперед, в желобке. Земля двигалась! Диван двигался! Мы катались по войлоку, сшибли вазу с полки... Мы отражались в зеркале животными, людоедами! И ты ела мое ухо, а я грыз твое плечо. Завернув твой язык в свои руки, я проглотил его целиком; плоть уменьшалась с каждым мигом, и остались только глаза: мои карие, твои черные, и откинувшись назад, мы глазели на голливудский закат. Голливуд... Голливуд... Ярче давай! Как хорошо сегодня вечером. Свет в глазах моей маленькой девочки... Ярче давай! Ярче давай!