Ястреб хищный, что добычу на свободу отпускает, и как дар небесный
голод он смиренно обретает; капитан, приказ отдавший за борт выбросить все
грузы, -- тем свое спасая судно; злой разбойник, что покончил с промыслом
своим жестоким, убегает прочь от счастья или же от смерти лютой; летчик
шара-монгольфьера, что канат перерубает, улетает, на прощанье, мол, не
поминайте лихом, шляпой с тульею широкой машет из корзины шара всем, кто
там, внизу, остался. Все они одно твердят мне: приглядись к своей голубке.

Может вмиг оборотиться львицей, курицей, свинъею, обезьяной, кобылицей.

Тот, кто в час недобрый вены вскрыл себе в лохани банной, с кровью
злобу выпуская; тот, кто в полном отупенье, утром, в мыле, бреясь в ванной,
бритвой горло перерезал, убегая от проклятья -- там, за дверью, дожидался
завтрак сытный и горячий, только он опять отравлен ежедневным ритуалом
бесконечных серых будней; те, кто так или иначе -- кто любовью, кто досадой,
кто неистовою злобой -- предают друг друга смерти; те, кто от людей уходят,
прячась в царствии безумья. Все они твердят с усмешкой странной, горькой и
блудливой: приглядись к своей голубке.

Может вмиг оборотиться львицей, курицей, свинъею, обезьяной, кобылицей.

Ты вглядись в нее с вершины, с самой маковки высокой, страсти жаркой,
страсти сильной, хладнокровно разбираясь с мешаниной, кутерьмою всех ее
поступков странных, посылай ее ты к черту без сомненья и печали. Ты вглядись
в нее сурово, долг свой тяжкий исполняя, и тогда вольешься в стадо, будешь
хрюкать, рылом пестрым и клыками пасти смрадной тыкаться во что попало,
скоро-скоро, очень скоро ветчиной благоуханной или нежной бужениной станет
задница твоя. Повара ее отмоют и торжественно, с почетом, насадив ее на
вертел, в печку жаркую воткнут. И тогда она, немедля, станет пищею подонков,
острословов, идиотов, негодяев всех мастей.

Может вмиг оборотиться львицей, курицей, свиньею, обезьяной, кобылицей.

Посылка
О любовь моя, сегодня все владельцы лавок рыбных и мясных деликатесов,
перья взяв, меня заносят в список твой гнилых товаров, тухлых, плесенью
покрытых, залежалых и осклизлых. Бултыхаясь в океане средь морских червей и
гадов, синеву небес далеких грязью слез своих горючих я изгадил и испачкал,
запятнал и обмарал.

Ты уже оборотилась львицей, курицей, свинъею, обезьяной, кобылицей.