раздаются утренние звуки парка автомобилей и чье-то покашливание,
ненавязчивый велосипедный клаксон слышно где-то.
на полотне проявляются очертания квартала,
выпячивая аккуратностью, строгим соблюдением стандартов, выплаченной ипотекой.
утренние лучи ласкают убранство вашего чистого жилья, 
обустроенного по каталогу. проснись и пой, молодая семья.
любуйся цветением города через окна, выходящие на восток,
ваш каждый новый день как свежевыжатого сока глоток.
сложившийся человек обладает тобой безраздельно,
ласкает руками, никогда не соприкасавшимися с монтажной пеной,
подставляет плечо, трахает аккуратно не знавшим инфекций хуем,
дает доступ к деньгам на технику и экологичную еду.
и ты знаешь пароли от всех его карт и аккаунтов в социальных сетях.
он сделает все, чтобы ты была счастлива в момент зачатия,
глядя в его глаза, испытывала только положительные эмоции
и может быть разрешится в тебя под пятую симфонию моцарта.
гуляете по весенней траве в счастливом ожидании пополнения.
и вот дочь подрастает — умна, музыкальный слух, любит чтение,
она пошла в пятый класс и отец уже пытается прятать 
фильмы, диски с панк-музыкой и романы нобелевских лауреатов.
она же еще растет, еще ей рано быть вегетарианкой,
это все пройдет — любовь к тупым животным, политические взгляды.
мама, папа, держитесь друг друга, уебки. отдайте ее в добрые руки
кабакам и улицам, мировому искусству и науке. 

тянем липкие ладони, роняем на пол слюни в клубе.
у нас открыты каждый вечер факультативы для самых умных. 
двести способов упороться от вашей новой няни,
а напоследок — личный пример как закончить существование.

чистая совесть, открытая книга, задумчивая улыбка — 
это картинка для счастливых и честных родителей.
шлепаю босиком по потрохам, в квартире раскиданным,
и напеваю: «просто будь собой, а запреты — это для быдла».

портвейн три семерки из чашки бабушкиного сервиза,
бабушка лежит в комнате, мы с друзьями играем в бутылочку.
главная любовь для ребенка — «спасибо» — они это усвоили.
мои родители — лохи, интеллигенты, пытались идти в ногу со временем. 
«ого, это frank ocean? ого, это называется trap? 
мы такое тоже, сынок, слушали в детстве.
ты должен понимать: мы все знаем, мы на твоей стороне,
мы заодно — вот книжки современных психологов на полке.
вот папина косуха и фотка, где у него длинные волосы.
мы тогда ходили босиком, не боялись чекистов и [bad word] 
ни бога, ни черта. мы хипповали, были дружны с писателями,
поэтами и даже танцевали брейк-данс под окуджаву.
а в девяносто пятом твой папа напился и обещал отпиздить зюганова,
который посягал на демократию, хотел отнять у нас наши победы,
рынок, свободу и жизнь безо всяких запретов.
бизнес процветает и догнивают пенсионеры.
хочешь быть вегетарианцем? хочешь качать порнуху, милый?
будь собой, будь свободен, а запреты — это для быдла.
тебе продолжать династию, которую мы возродили.
походы по музеям, концертам, семейные ужины под эхо москвы —
вот он настоящий панк-рок! сынок, мы с тобой!» — причитали они,
пока я на живую вырезал глаза им обоим.
политику в пизду, я выбираю жизнь, выбираю чистую любовь.
я всегда побеждаю в бутылочку, хоть в этой игре и нет счета.

чистая совесть, открытая книга, задумчивая улыбка — 
это картинка для счастливых и честных родителей.
шлепаю босиком по потрохам, в квартире раскиданным,
и напеваю: «просто будь собой, а запреты — это для быдла»

тянем липкие ладони, роняем на пол слюни в клубе.
у нас открыты каждый вечер факультативы для самых умных. 
двести способов упороться от вашей новой няни,
а напоследок — личный пример как закончить существование.