Владимир Маяковский

БЛЭК ЭНД УАЙТ

Если Гавану окинуть мигом —
рай-страна, страна что надо.
Под пальмой на ножке стоят фламинго.
Цветет коларио по всей Ведадо.

В Гаване все разграничено четко.
у белых доллары, у чёрных — нет.
Поэтому Вилли стоит со щёткой
у "Энри Клей энд Бок, лимитед".

Много за жизнь повымел Вилли —
одних пылинок целый лес, —
поэтому волос у Вилли вылез,
поэтому живот у Вилли влез.

Мал его радостей тусклый спектр:
шесть часов поспать на боку,
да разве что вор, портовой инспектор,
кинет негру цент на бегу.

От этой грязи скроешься разве?
Разве что стали б ходить на голове.
И то намели бы больше грязи:
волосьев тыщи, а ног — две.

Рядом шла нарядная Прадо.
То звякнет, то вспыхнет трехвёрстый джаз.
Дурню покажется, что и взаправду
бывший рай в Гаване как раз.

В мозгу у Вилли мало извилин,
мало всходов, мало посева.
Одно- единственное вызубрил Вилли
твёрже, чем камень памятника Масео:

"Белый ест ананас спелый,
чёрный — гнилью мочёный.
Белую работу делает белый,
чёрную работу — чёрный".

Мало вопросов Вилли сверлили.
Но один был закорюка из закорюк.
И когда вопрос этот влезал в Вилли,
щётка падала из Виллиных рук.

И надо же случиться,
чтоб как раз тогда к королю сигарному
Энри Клей пришёл, белей, чем облаков стада,
величественнейший из сахарных королей.

Негр подходит к туше дебелой:
"Ай бэг ёр пардон, мистер Брэгг!
Почему и сахар, белый-белый,
должен делать черный негр?

Чёрная сигара не идет в усах вам —
она для негра с чёрными усами.
А если вы любите кофий с сахаром,
то сахар извольте делать сами.

Такой вопрос не проходит даром.
Король из белого становится жёлт.
Вывернулся король сообразно с ударом,
выбросил обе перчатки и ушёл.

Цвели кругом чудеса ботаники.
Бананы сплетали сплошной кров.
Вытер негр о белые подштанники руку,
с носа утершую кровь.

Негр посопел подбитым носом,
поднял щётку, держась за скулу.
Откуда знать ему, что с таким вопросом
надо обращаться в Коминтерн, в Москву?

1925