Спою о тебе, под светилом расплавленный город,
О жителях местных, что с двух интуристов уржались,
Ведь те не привыкли к такому на Дальнем Востоке:
Две мили пройдя, они враз от жары захыдались.

И как ненависть в нас превращалась в кипящую жижу
Пекло Парижа

Мы шли, как подстреленный гусь, ковыляя по камням.
Мы шли, понимая, что надо бы где-то укрыться.
Мы знали, что шлейф плыл за нами весьма неприятный:
Не наша вина, что на улицах негде помыться.

Но в гордой стране позабыли всю речь на английском.
И нам оставалось по жребью играть в пантомиму.
Давай же, французик, скажи, как добраться до Лувра,
Я верю, ты знаешь английский, не проходи мимо!

Затвора щелчок радавался в Парижской подземке,
Снимали Сите, Мулен-Руж, обелиск из Египта.
И мозг закипал, но смогли чужеземцы достойно
Прожить этот день, не попав в Нотрдамскую крипту.

А наградой лежащим в ночлежке замученным лицам
Было пекло столицы

Когда годы пройдут после огненной ярости града,
Рассеется зло, будет сидр по-прежнему светел.
Но нигде, я клянусь, мы так раньше не жарили зада.
Не забудется и не развеется это как пепел.

Недаром по спинам стекала солёная жижа
Это Пекло Парижа