Спи, похороненный на пшеничном поле. 
Не роза и не тюльпан 
Хранят тебя от могильных теней, 
А тысяча красных маков. 

Вдоль берегов моего потока 
Хочу чтобы спускались серебристые щуки, 
А не трупы солдат, 
Унесенные под руку течением. 

Так ты говорил, была зима. 
И так же как и другие в ад 
Ты уходишь грустный, как тот, кто должен. 
И ветер плюется тебе снегом в лицо. 

Остановись, Пьеро, остановись сейчас, 
Пусть ветер пройдет над тобой 
И принесет тебе голос павших в бою, 
Которые отдали жизнь и получили взамен крест. 

Но ты его не услышал, и время шло 
Менялись сезоны в ритме джавы (танец начала 20 века). 
Ты перешел границу 
В один прекрасный весенний день. 

И когда ты маршировал с душой за плечами, 
Ты увидел человека внизу в долине. 
У него было такое же настроение, как у тебя, 
Но только форма была другого цвета. 

Стреляй в него, Пьеро, стреляй в него сейчас, 
И после выстрела стреляй еще. 
До тех пор пока не увидишь его обескровленным, 
Упавшим на землю в свою собственную кровь. 

Но если я выстрелю ему в лоб или в сердце, 
У него останется время только умереть, 
А мне же останется время чтобы увидеть, 
Увидеть глаза человека, который умирает. 

В то время, как ты так заботишься о нем, 
Он оборачивается, видит тебя и боится, 
Хватается за оружие 
И не оказывает тебе такой же услуги. 

Ты упал на землю без стона 
И заметил в один миг, 
Что тебе не хватит времени, 
Чтобы получить прощение за каждый твой грех. 

Ты упал на землю без стона 
И заметил в один миг, 
Что твоя жизнь заканчивалась в тот день, 
И что больше не будет возврата. 

Нинетта моя, чтобы подохнуть в мае 
Нужно так много, слишком много мужества. 
Нинетта, красавица моя, прямо в ад 
Я бы предпочел отправиться зимой. 

И в то время, как тебя слушали колосья, 
В руках ты сжимал ружье, 
В рту ты держал слова, 
Слишком холодные, чтобы растаять на солнце. 

Спи, похороненный на пшеничном поле. 
Не роза и не тюльпан 
Хранят тебя от могильных теней, 
А тысяча красных маков.