В государстве моём, тридесятом моём
Проживаю я, жизнью контуженный.
Я готов воровать, я бы вышел с дубьём,
Но боюсь, и поэтому - труженик.

Нас таких до хрена, и выходит, что мы -
Для соседей ядрёная сила.
Если завтра война - подождём до зимы
И возьмём супостата на вилы.

Исторически мы - несчастливый народ:
Что ни царь - то масон из Германии.
То курить заставляет, то земли пропьёт,
То грозит нам свобод обрезанием.

То, что нас до сих пор душит пьяный угар
В лопухах европейских обочин,
Мы ещё обвиняем монголо-татар,
Но уже сомневаемся очень.

Эх, крапива-бузина,
Сельдерей-петрушка!
У китайцев - Царь-Стена,
А у нас - Царь-Пушка!

Мы богаты на корни, но наши вершки
Почему-то всегда загибаются.
И собрать урожаю большие мешки
Нипочём у нас не получается.

Если кто-то из нас оторвался от масс
И засел за высоким забором -
Мы догоним его, мы дадим ему в глаз
И покроем позором с "пробором".

Эх, крапива-лебеда,
Черемша с укропом!
Уходили в господа,
А пришли в холопы.

Мы общинным умом воедино крепки -
Опосля понимаем, как надобно.
Потому наши планы всегда далеки,
Но впоследствии всё-таки пагубны.

Представление наше о вольном житье
Как статьи Уголовного права.
Потому-то сознанье томит бытие
С национал-большевистской приправой.

Эх, крапива-лебеда,
Не мути мне душу!
Получилось, как всегда,
А хотелось лучше.

Эх, раз, ещё раз, ещё много-много раз!