Звенела дорога копытами наших коней,
Спокойное время прошло – мы уходим в туман.
Два слова последних: «прощай» и «налей»,
Когда мы вернемся, про то неизвестно богам.

Наше тело заковано кожей надежней, чем сталь.
Наша синяя сталь смотрит в прорези глаз.
Что вернусь, я, прощаясь, тебе не сказал –
Нас не ждут, и богов не попросят за нас.

Пр.
«Проклятые, проклятые, проклятые» –
Вслед нам кричат.
«Кто же ты, кто же ты, кто же ты?...»
Губы молчат.
«Где ты находишь покой?»
Там, за рекой.

В пыли и тумане лишь серые тени скользят.
Ночные дороги – не реки, и звезд не видать.
Я всадник пути, и вообще–то, наемный солдат.
Но я не имею возможности просто устать.

Устать от звенящих клинков и разрубленных тел,
От крика «вперед!» и приказа «ни шагу назад!»,
И кроме войны, я уже ничего не успел...
Я воин дороги, наемник и просто солдат.

Пр.

Над нами лишь черные вороны застили свет.
И кровь отирая с меча, ты вздохнешь: «Повезло...».
А бой этот длится почти уже тысячу лет,
Но с нами пока что удачи дорог колесо.

Вернемся, как раньше, туда, где, конечно, не ждут,
Но где не прокисло вино и не кончился хлеб.
Заплатим, и там нам, быть может, по новой нальют.
И снова в дороге мы встретим рассвет.

«Проклятые, проклятые, проклятые» –
Вслед нам кричат.
«Кто же ты, кто же ты, кто же ты?...»
Губы молчат.
«Где ты находишь покой?»
Там, за рекой,
Там, за рекой,
Там, за рекой...