Теперь ты в комнате, теперь ты с папиросой. 
Приливы дыма и прибой грудного кашля. 
И мир скроился из непрошенных вопросов, 
Давать ответы на которые так страшно. 

Но это едва ли 
Останется в сердце 
Печального Чайлда, 
И чайкой причальной 
Кричать будет мир о душе, 
Что чиста изначально. 
Откуда печаль-то? 

Кричать будет мир о душе, 
Что чиста изначально. 

А ты недавно был на море. Помнишь море?
Ты помнишь? Плечи загорелые и лица...
Ах, как же хочется промолвить: "Бедный Йорик!",
Но не над черепом - над глобусом склониться.

Но это едва ли
Останется в сердце
Печального Чайлда,
И чайкой причальной
Кричать будет мир о душе,
Что чиста изначально.
Откуда печаль-то?

Кричать будет мир о душе,
Что чиста изначально.

Но если верить анекдотам наших будней,
То все мы ходим слишком схожими путями.
А если слышать в гуле мира голос лютни,
То мир в душе твоей, разорваной страстями.

Но это едва ли
Останется в сердце
Печального Чайлда,
И чайкой причальной
Кричать будет мир о душе,
Что чиста изначально.
Откуда печаль-то?

Кричать будет мир о душе,
Что чиста изначально.