Ему так нравился первый снег.
Он всё спрашивал меня о весне и
О тех местах, где снега нет.

На листах рисовал лучи, 
Пытался изобразить свет,
А я пытался его научить
Сохранять человека в себе. 

Пускай я не помню сам,
Как выглядят чистые небеса, но
Как мне ему рассказать,
Что это пепел покрыл асфальт?

Что много уж лет, как не стало стран,
Что во всём виноваты люди,
И что мы сотворили обман,
Утонув в собственном словоблудии.

Каждый гнался за призраком,
Поклонялся числам, считал нули,
Каждый мнил демиургом стать,
Но мы гордо звались людьми.

Власть имущие платили душами,
Душили себе подобных,
Но не видели и не слушали,
Что цель их была бесплодна.

И Земля разрозилась воем,
Погрязла в безумии войн,
Богряное небо кровью
Плевалось, давясь собой.

Караваны ракет и залпов
Бесконечно пронзали ночь. 
Всё случилось настолько внезапно,
Что никто и не смог помочь.

А впрочем, и не надо было.
По-другому, наверное, мы б не смогли.
Кто-то из нас заслужил, а
Кто-то умер за ваши грехи.

Он всё смотрел наружу
Через экраны убежища.
И все, что ему было нужно,
Чтобы я ему пообещал.

Однажды увидеть лето,
Однажды другим рассказать,
Что значит быть человеком,
Как человеком стать.

(муз. Dusk to dawn [bad word] with me)