я ничего не чувствую, что в сердце давно улеглось,
ничего не касаясь, грязно лапаю собственный мозг
в попытке склеить этот бесформенный воск
в то, что разобьет сердце или сломит их гордость.

и каждое утро я здесь, наедине с собой листаю время,
оно научит отделять тебя зёрна от плевел.
в этих спинах не видел повода, видя потери.
и счёт давно уже не на недели.

из жизни цепляю кадры и клею в короткий метр.
святая святых, как правда, не двойственна и нередка,
но мы изуверы - в каменном сердце моя победа,
и я сказал бы, что станет лучше, но только не это.

прости мою злую сущность, но в спину гонимый ветром,
однажды я стану тем, кем мечтали среди запретов.
люди без лица влетят в мою душу холодным снегом,
и глаза предательски подведут, закапав на землю.

иллюзия счастья смахнет слезу в рукав,
ты не станешь иным однажды кого-то предав,
потеряв себя между «завтра» и «никогда»,
я вернусь в свой безнадежный капкан.

я не вижу солнца здесь, впереди растянулась гряда
тех обещаний и людей, что на ветер кидал.
и так жить в темноте, она одна нам видна:
сегодня моё прошлое в роли бельма.

и я подкапываю ход в своей странной душе,
укрыв в тени холодных взглядов апатию жертвы,
но будущее будет лишь плескаться в фужере вином,
значит, эта яма - мой последний дом.

книги научат вести беседы и быть учтивым
с людьми, что мне всегда были противны,
а прошлое сердце моё накроет глухая плита.
сегодня их стало двадцать два.

hawaiian sadness и егор натс:

пусти меня
мой бог
я режу ладони твои зубами
и камнем с горы потекла скупая 
пусти меня
в мой дом
он лучше, чем этот твой рай открытый
и мы попадаем в него, как рыбы

в сеть
сеть давит на наши жилы так сильно
цель
цепь счастливых событий толкает в могилу 
нас