По лесам да болотам с трясиною, 
Посох коряжистый, волос до плеч,
Шёл Иванушка, шёл Дурачина,
Из лесу дальнего людям навстречь. 

Шёл он к миру в оселища шумные
Жизни изведать да правду познать.
Дурню в рубище с тощею сумою 
Неча боятся, да неча терять.

Шёл он - кланялся Солнышку да Земле 
Цветики гладил, за птицами пел…
Не хотел отпускать его вещий лес
Ветками схватывал, с горя шумел. 

А дошедши до главного города-
Ахнул Иванушка - всё не объять,
Чудеса по обеие стороны,
Впору себя средь чудес потерять.

Но застыл только там, где луч солнышка 
Вдруг показался ему из окна…
За улыбку купеческой дочери
Выпил Ванюша впервые вина.

Захмелел, осмелел, да как выкрикнет:
«Выглянь, красавица, хоть посмотрю…»
А она ему: «Ночью, как вытемнит, 
Влезь на окошечко, встретим зарю…»

«Я тебя, ясный сокол мой, милый друг,
Сразу приметила помежь людьми.
И запело сердечко моё вдруг,
Да что ты стоишь, ты меня обними»

«Что ты, девица, как же посмею-то 
Тронуть тебя, как тебе я не муж?»
«Ты дурак, видно, все тут так делают
Сам не святой, не ломался бы уж.

Пошто замер, как Господом избранный?
Рассержусь, да что вор закричу!
А не хочешь, так прочь поди из дому,
Знать я тебя, дурака, не хочу!»

Вышел Ванечка, под ноги капало,
Как с иконы застыло чело.
То душа его светлая плакала,
А сердечко любовь берегло. 

Утро занялось, оплыла свеча,
Разыскал Ваню милой отец:
«Знай-де, парень, я слышал всё давеча,
Дочка – дура, а ты молодец,

Коли честной, то верою мне послужь,
Я на свадьбу согласен вперёд…»
«Нет, не люб я ей, незавидный муж,
Да и кто замуж силой берёт…»

И побрёл он, склонивши головушку
Людом не понятый, милой не люб.
Но взяла его за руку вдовушка -
«Слышишь, сердешный, зайди-покормлю…»

Обступили колени две деточки
Вдовьины сироты, - два пацана.
Резал он им свирельки из веточки,
Глаз не сводя от купцова окна. 

Собиралась вдова к ночи постелить,
Как ворвался давешний купец:
«Выручай, Ваня, дочку-то выкрали,
Наш боярин, плут и подлец.

Притаились соседи за дверями,
Неохота зазря погореть.
Больно сильный он, власти немеряной,
Захотя, посылает на смерть.

А не боится, что будет наказанный,
Дочь, нечестная, мол, у меня.
Будто знают, что в окна к ней лазали, 
В кабаках растрепала дворня».

Встал Иванушка, отдал земной поклон, 
По головкам детей потрепал.
Подпоясался молча да вышел вон,
Даже денег купца не взял.

Шёл он прямо, дороги не спрашивал,
Будто кто его за руку влёк.
А дошедши до пьяного лагеря,
Он, босую, увидел её. 

«А, явился жених!» - барин хохотнул,
«Не на корысть тя бес приволок.
Чёрта в юбке не стоит брать за жену.»
«Ну и пусть, я люблю её.

Я и сам неказист, говорят, дурак,
И живу далеко в лесу.
Королевишна, милая, любая, 
На руках тебя вынесу.

Не позволю тебя, ладушку, стыдить,
Обопрись на моё плечо.»
И припала она до его груди, 
Зашепталася горячо:

«Отомсти, Ваня, этому ироду,
Или в жизни тебе не прощу.
Зело пьяный он, вот и секиру на
Али месть не тебе по плечу?»

Безоружный застыл под секирою,
Оставалось махнуть поперёк,
Но Ванюша оружие выронил, 
И, бездыханный, на землю слёг.

Не спромоглось сердечко лучистое
Вровень с Господом жизни лишать.
И, разгладившись, личико чистое
Будто начало светом дышать. 

«Эх, напились мы, братцы, не по летам,
Коли светится труп на глазах,
Эй, вы, слуги, его потопите там.
А её отправляйте назад…»

Волны приняли горькую ношу свою,
И, запенясь, вперёд понесли.
В те края, что Ванюшу баюкали.
Верно ждали, да и дождались.

И прокинулась вековая мощь,
Воедино ветра собрала.
Речку выпила, сил набралась за ночь,
И на город себя понесла.

Вырывала дома вместе с крышами, 
Норовила подряд убивать…
Только вдовий домишко и выстоял,
И живою осталась вдова.

К вет