Сергей Есенин

***
Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг.  Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая красивая дрянь.

Ах постой.  Я ее не ругаю.
Ах, постой.  Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой!  В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли они НАХУЙ ...
Не умру я, мой друг, никогда.

***

Пой же, пой. На проклятой гитаре 
Пальцы пляшут твои в полукруг. 
Захлебнуться бы в этом угаре, 
Мой последний, единственный друг. 

Не гляди на ее запястья 
И с плечей ее льющийся шелк. 
Я искал в этой женщине счастья, 
А нечаянно гибель нашел. 

Я не знал, что любовь - зараза, 
Я не знал, что любовь - чума. 
Подошла и прищуренным глазом 
Хулигана свела с ума. 

Пой, мой друг. Навевай мне снова 
Нашу прежнюю буйную рань. 
Пусть целует она другова, 
Молодая красивая дрянь. 

Ах постой. Я ее не ругаю. 
Ах, постой. Я ее не кляну. 
Дай тебе про себя я сыграю 
Под басовую эту струну. 

Льется дней моих розовый купол. 
В сердце снов золотых сума. 
Много девушек я перещупал, 
Много женщин в углах прижимал. 

Да! есть горькая правда земли, 
Подсмотрел я ребяческим оком: 
Лижут в очередь кобели 
Истекающую суку соком. 

Так чего ж мне ее ревновать. 
Так чего ж мне болеть такому. 
Наша жизнь - простыня да кровать. 
Наша жизнь - поцелуй да в омут. 

Пой же, пой! В роковом размахе 
Этих рук роковая беда. 
Только знаешь, пошли их ... 
Не умру я, мой друг, никогда. 

<1922>